opv
Автор

Вверх по Бобру
-----------------

Летний вечер. Я шел с работы домой. Марево дрожало над улицей. Я подумал:"Какая нескладная пора - лето. Ждешь его ждешь, а вот и прошло". Вот и нынче убегает резво. Так мчатся поезда, пересекая реку с прохладным названием Березина. Однажды я был в верховье, где узкая вода теряется в ширине озера Медзозол.
Я подошел к остановке и втянулся в штурм трамвая. Двери захлопнулись, оставляя снаружи зажатый пакет. Чей-то локоть уперся в спину. В завоеванной тесноте подумал: “Мы не должны жить спрессованно !”.

Человек был бы счастлив, стремись он за горизонт, как шествуют свободно облака. Весь шарик земной – их дом. Мы живем оседло, нарушая принцип облаков: ВПЕРЕД и ВПЕРЕД. И только небо, забрав к себе, возвращает тебя на землю на другой меридиан. Так мы путешествуем. Небо исправляет наш грех.

Что ж, идти вперед – дело отчаянных. А я прикину, как вернуться с реки домой. Карта ничем новым не порадовала. Березина удалялась от железки на юг. Я представил возвращение обратно. Байдарка и переполненный автобус, в который надо ухитриться влезь… Я всмотрелся снова в железную дорогу – такую ж вездесущую, как сеть рек. Две системы делили одну территорию. Треугольник помалу обрисовался: железка и две реки – Березина и Бобр. Добрый Бобр приведет меня к электричке. Есть одно только ”но” - встречное течение. Ну да будь, что будет. С Виталием – испытанным товарищем - ударили по рукам.

Электричка тронулась, оставляя жаркий город. На подъезде к Борисову резко похолодало. По крыше вагона загремел дождь. Обоих бросило в крепкую дрему.
В 17.10 вышли на перрон. Электричка умчалась. Река рядышком, надо скатиться с горки вниз.
Колесо легкой тачки, на которой тянули байдарку, завязло в песке. Из-за кустов открылся пляж с травяными пятачками. Громыхнул распакованный алюминий “Тайменя”. Зеваки наблюдали, как из простых трубок возникли две половины каркаса.
Закатав штаны, повели байдарку с мелководья на глубину. С первого гребка ощутили тормоз воды. Она не хотела двигаться. Что ж… ее право. Мы тоже часто хотим другого – не того, куда толкает заряженый быт. Гора опилок желтела за речным забором. С берега нависла лента транспортера. Рыкнула моторка и обдала чадом. Выхлопы с пузырями на воде не пропадали.
Воронки от лопастей Виталия завихрились, но байдарка не разгонялась. Нужно время, чтобы стать своими. Тогда вода не будет клеиться к днищу.
Воздух квелый, под стать воде. Та ли это Березина, что вытекает из заповедника?
Достигли первой отметки на карте. Прогрохотал мост автострады. Небо из-под него наливалось грозой. Среди лозы стояла палатка и дымился котелок. Рыбаки, отец и сын, смотрели на байдарку.
Весла замерли: заночуем ? Надвигается дождь… Авось успеем до леса.
Река повернула, и закат коротко погрел спину. Впереди мрачный клубень в небе.
- Это гора,– сказал Виталий.
Не стоит в мыслях забегать вперед. Река от этого удлиняется. Вопреки правилу я хотел быстро достичь деревни Гливин. За ней начинался лес. Там мы прикидывали остановиться.
В этот вечер не греблось. Повороты тянулись длинными титрами перед фильмом, а деревни не было. Налегли сильней. Теперь весла ходили по-другому. Чувство, что гребешь топором,- пропало. Из души выскользнуло мыло неуюта. “Не пущать обратно,- сказал себе,- дождливые мысли – мокрое будущее”.
Яркая майка Виталия весело маячила, но вечер быстро угасал. Как хорошо сейчас за Полярным кругом: иди в белой ночи сколько надо.
Вдруг как по команде потемнело. Вода зачернелась. Местная лодка шмыгнула к берегу “до дому”. Ветер бухнул. Небо осветилось грозой. Порыв поднял чуб. Появилась деревня Гливин. Ее заслонил шквал. Струи колотилии тело, как гвозди. Так бьют только за очень нехорошее.
Снова молния. Я глянул под ноги и удивился. Вода на глазах поднималась. Ливень трещал, как рвется от рывка материя. Виталий отчерпывался, я бурлил. Весло бесилось, но я леденел.
Гливин промелькнул и канул соблазн забежать в хату. Мы были охвачены горячечной бодростью, когда сбавил пыл,- и ты уже мерзлый истукан.
Замаячил лесок. Выскочили и босиком по лугу. Веер брызг кучно разлетался. Кругом по щиколотку вода. Это конкретный потоп.
Достигли сосны. Стоит одинешенька. Неровный бугор полон воды. Дальше низина и лесок. Меня лихорадило. Зубы клацали. Мы переглянулись и назад.
Подбежали. Я глянул в байдарку и не поверил – залило на треть. Схватил миску. Черпалка Виталия и миска заработали. На спине разбивались струи. Я выплескивал воду и гадал про спальник в седловом мешке. Мешок по-небрежности не был завязан. И если там вода…
- То согреешь спальник телом,- ободрил напарник.
Разве вычерпаешь плотный дождь? Весла в руки и прыгнули в байдарку.
Ливень начал выдыхаться. Внезапно я оторопел: реку пересекала ЛЭП. Над ней громыхнуло… Я с тревогой огляделся. С берегов повсюду лилась вода. ЛЭП озарялась раз за разом. Страшно приближаться. Что делать: поворачивать в Гливин ?
- Они бьют через две минуты,- прокричал Виталий. Мы сбавили ”обороты” и тихими мышами приблизились к ЛЭП. Провода грозно потрескивали. Мы въехали под линию. Она над головой. Три черные нити внимательно слушали нас. Душа скукожилась и кинулась в пятки. Я и сам бы туда, но лишь пригнулся и втянул голову. Каждый нерв ощущал ближний нижний провод. А вдруг ”пригладит”?
Осторожные гребки отдаляли от нависающего “электрического стула”. Между ним и байдаркой протянулся незримый провод, и через него бежали торопливые разряды. ЛЭП отпустила на 30-40 метров, когда вдруг ахнуло, ослепило. В ушах вата. Я раскрыл рот: мы на небесах ? Окликнул Виталия. Он отозвался. Мощная радость потеснила холод.
За поворотом лес и гора. Это про нее говорил Виталий ? Я взбежал с рюкзаком на обрыв. Там текла своя река по колено. С Виталием помчались на склон. Вот мшистое место для палатки. Вернулись к “Тайменю” и перевернули. Дождевой балласт громко выпал в реку.
Мы карабкались на обрыв. С оболочки на плечо лился ручей. Задубевшие ноги плохо сгибались, но сердце в холоде работало легко и бесшумно. На тропе лежали шишки. Мы бежали босиком и не чувствовали.

Небо унялось. Костер трещал, пережевывая рыжую ветку. С сосен там и здесь глухо падали набрякшие сучья. Я зашел в реку и зачерпнул котелок. Вода теплая. Все-таки – лето. ЛЭП молчала. Ночь лежала головкой сыра, в которой помигивали звезды. Не случись ливня – могли бы дырявить в ней ход. Я представил, как речные повороты бегут зыбкими очертаниями. Птица взмахнет крылом с берега на берег, и снова взгляду не за что уцепиться. Под веслом – черная гладь.
Я поднимался в горку и слышал, как ноги тяжелеют. Подумал:”Ливень отнял силы. Эта ночь не для весла”.
Мы переохладились. Мучила жажда. С Виталием опустошили котелок чая. Угли притухли. Отсветы мерцали на стволах. Забираясь в палатку, размышлял:"Что уготовит нам Бобр ? Быстрое встречное течение. Нагорюемся".

Утро. Байдарка отвернула от берега. Лес щебетал в лучах. Было не так, как вчера под ЛЭП. Виталий прихлопнул овода. Тот поплыл и пропал в глубине. В ней много ртов. Это наша плата Березине за проезд.
За обрывами правобережья раскинулись луга. Они-то и насыпали песочка в “подшипники”. Руки тянут, а байдарка не идет. Началась маета.
Толкая баржу со штабелем бревен, вынырнул буксир. После встречи мы нагоняли травяные островки. “Ежики” перегоняли друг друга, соревнуясь на быстринках.
Во мне продолжал сидеть ледяной лом. Холод не выходил наружу. Я подумал:”В отличие от ежиков, мы спешим по своей охоте. Значит ЛЭП – не последнее приключение”.
Засекли время перекура в десять минут. Я улегся на мало подходящий для отдыха шпангоут и подумал: “Дорога нужна хотя бы для того, чтобы всмотреться в небесный лик. Мы сидим в зданиях или бегаем между ними. Про небо забываем. Для кого живет его не повторяющаяся красота ? Она требует внимания. Небо не всегда будет безучастно наблюдать”. Перекур истек, а я вглядывался в небесный лик и пытался отгадать нечто большее, чем мог.
- Далеко до Бобра ? – пошевелился Виталий.
Я передал карту и лишился минутной безмятежности. Мы приближались к деревне Черневка, где в Березину впадал Бобр. Первая часть пути у нас в кармане. Теперь против течения. Я взъерошил воду ладонью:"Хорошая речка Березина". В памяти проплыли утренние роскошные обрывы, кривые рукава и затоки. Нахватала Березина этими “руками” лугов, раздолья. Одно плохо - мутная вода. Колодезная со вкусом березовика, что набрали недавно, плескалась в бутылках на дне байдарки.

Бобр мощно вылетел навстречу. Быстряк отбрасывал байдарку. Мышцы налились напряжением. Майка на Виталии взмокла. По мне полился пот, и я подумал:"Березина была милой разминкой”. Еще подумал: насколько хватит рук, чтобы выдержать жесткий темп ? До железки 56 километров…
Дубовая роща насквозь просвечивалась закатом. Мы гребли во всю силу. Берег продвигался с натугой, будто трос наматывался на лебедку. Мысли присмирели, и вертелся один вопрос: "Как лучше срезать новый поворот ?".
Вдруг загудела ферма. Звук механической дойки не соперничал с шумом байдарки. От него веяло иным. Казалось, мы занимаемся не тем. А люди доят коров и варят картошку. Мне вспомнился подъем против течения в Архангельской области…
Река Икса вилась в узких берегах. Комариное марево висело над водой и кусало. Высокие травы по грудь колыхались . Изредка попадались выкошенные ложки. Подъем на хребет Ветреный Кряж давался легче в той тишине.

Долина Бобра вечерела. Звук фермы как возник, так и пропал неожиданно. Я привстал в байдарке. Луга да луга. Скошены травы, и сено собрано в стожки. Постриженный Бобр бежал стыдливо быстро.
Мы достигли леса. Наверху вкопаны стол и две скамейки. Это мечтатели плывут до полночи, выбирая "место получше", а нам важно причалить, пока видно. Лай из деревни Клыпенка долетал напрямик поверх зигзагов Бобра. Я опустил весло на короткую травку. Как странно, когда не надо грести. Будто смолк зуммер. Вода неслась с донным бульканьем, темнела и на глазах становилась чужой. Сейчас я не хотел бы оказаться на ней. Есть вечерняя минута, когда нужен только берег.
Мы отметили свою точку на карте. От нее до устья Бобра лежала нитка взлохмаченного веслами расстояния. Виталий выровнял угол карты. Верхний край прорезала железка, и она пересекала Бобр.
- Изрядно еще,- оценил Виталий.
Сумерки чутко обтекали кусты и пригорки и заполняли низины. Костер щелкал, вода закипала.
- Мы нормально идем ?- Виталий стронул крючок на край перекладины, и закопченный "интеграл" сорвался. Это был не остывающий знак вопроса для обоих.
Дым разбухал к обрыву. Он вытягивал усталость и отдавал воде. Был слышен каждый шорох. Потягивало холодком. Я отхлебнул из кружки. Темнота обволокла спину. Это был уют, который не приходит по щелчку пальцев. С Виталием уставились в костер, сохраняя хорошее молчание.

10.45. Ах, как сладок второй сон в природе ! В первую ночь город был в голове и не отпускал. Теперь мы расслабились и даже мешкали со сборами. Остатки усталости не хотели смешиваться с наплывом новой.
Все же с утренними силами байдарка пошла легче. Четко завернули в поворот, аж зашумела вода. Кажется, ломать встречное течение - входит в привычку. Вчера под вечер мы не умерли от напряжения, и это нам важно осознавать сегодня.
Устье притока Нача. Две речки оторвались от своих лесов, чтобы встретиться здесь, в открытых травах. Мы искупались в омуте двух течений. Воздух луга, не будучи купаным, накалился. С изгиба ствола лениво взлетел аист. Ничто не спешило в эту минуту. Вместе с птицей над головами проплыл деревянный мост. Трухлявые бревна схвачены мощными скобами. Одно дряхлеет, другое - гвоздиком на все времена. Я подумал, какие разные есть реки. Здесь шестерни времени работали, как ручей в невидном овраге. Время было повсюду. Оно затесалось в теченье реки и веянье ветра. И было совсем по-другому на Страче, что севернее озера Нарочь. Я слышал там голос топи. Покинув болото, вода скользила в островках, грохотала с бобровой плотины. Шуршала по валунам и перекатам. Шум затихал на смоле стволов. Шестерней времени не было в тех звуках…
Мы поравнялись с деревней Малое Городно. Детвора в реке любопытно следила, как средь них пробирается байдарка. Зайдя по колено с косой, местный житель выкашивал водоросли. Я подумал: “Нам всегда что-то мешает в природе. Мы не поступимся ничем ради своих благ”.
Солнце достигло зенита. Деревни шли рядком по гребню возвышенности. Байдарка ползла в прозрачном воске долины. "Таймень" упорно обходил травянистые мели, и я подумал, что наш след скоро запутается в них. И мы станем легкими и просветленными, как дуновение мига.
19.00. От деревни Прудок начиналась глухомань. Виталий приставил весло к обрыву. Место было необычное. Бобр летел сотню метров по прямой. Наверху пахло соснами и прогретыми шишками.
Пока чай набирал вкус, мы забежали вверх и бултыхнулись. Две головы пофыркивая плыли к палатке. “Это куда лучше, чем грести вверх,”- сказала голова Виталия. Мы выбрались на берег.
- Надо повторить заплыв,- Виталий побежал по тропинке. Я решил проверить кашу, доходящую на углях.

6.07. Сон – это не более, чем клей для соединения заката с рассветом. Ночного времени - как не бывало. Тело ныло, будто по мне прошло стадо. Глаза не открывались. Руки говорили: ну ты же не глупец, чтобы насиловать нас и сегодня. На это я только вздохнул. Приветствуя утро, птицы кричали непонятно что, а я подумал:"Сегодня - заключительный этап. Надо достичь остановку Новая жизнь".
Ба-бах... Это Виталий нырнул с обрыва. Ну-ка и я.
7.45. Лопасть черпнула в воду со звуком “блум”, и трудовой день начался. Лес зеленел только издали. Ближе не подходил. Опасается бобров. Глушь болотной равнины затягивала взгляд. Именно теперь было бы неприятно наткнуться на деятельность человека. Я припомнил случай, что был с нами на возвышенности “Ветреный кряж” и суеверно постучал по деревяшке топора. Было это в Архангельской области… Волок с реки Икса на легендарное Шарда-озеро вывел на опушку. Мы обомлели. Перед нами широкая грунтовая дорога. Промчался лесовоз и утопил обочину и нас в пыли. Мы свернули с большака на дорогу из бревен – лежневку. Вместо леса кругом виднелись широкие пни. “Засунь свою карту подальше,- сказал один из нас руководителю,- этой карте наверное лет двадцать. На ней до сих пор стоит лес…”.

Что ж, бывает по-всякому. Но здесь глушь Бобра была в полном порядке. Виталий передал воду. Я глотнул из теплой бутылки:"Ну и денек. Спечемся в картошку !".
На середине было прохладнее, но течение заставляло жаться к кустам. Горячий берег дурманил. В городе можно найти душную тень. Здесь ее не было.
Траву пробила дорожка бобров. Меня изводила единственная мысль:”Бобр – река без тени”. Голубизна без единого облака висела, как “Добро пожаловать” в бытие небес.
Я сделал еще глоток и вогнал весло в воду, подстраиваясь под Виталия. Четыре руки ходили четким механизмом, и вода беспомощно выла навстречу. Уклон реки был не слишком заметен, но, разве ж, обманешь весло? Его шум ломился вперед и назад.
Боковым гребком я подтянул корму к лопасти. Теперь Виталий мог круче всунуть нос в поворот. "Футы-нуты !- я смахнул пот,- требуется перекур”.
Время ослабело и заглохло. Неумолимый “трактор” наконец заклинило. Краешком сознания я отметил это и перестал чувствовать движение. Вода шумела звонче, блики слепили ярче. Карусель поворотов… В голове - карусель и блики.
- Виталий, мы давно начали переход ?
Он не мог вспомнить. Хронология смешалась. Отсчет исчез. “Значит…- промелькнуло,- надо не мешкая к берегу”. Мы ухватились за высокую осоку. Байдарка с шорохом прижалась. Стало слышно журчание воды. Вот ведь, как она говорит, когда ее не ломаешь. Нормально говорит, нежно. Я откинулся на неудобный шпангоут, и тело сразу перестало быть моим. Оно походило на одуванчик. Воздух беспрепятственно сквозил через него, и я не возражал.
Пусть себе и одуванчик, - но все-таки я слышал, как шпангоут давил в спину. Я повернулся набок. Теперь вода бежала близко к лицу. Это было гибкое, подрагивающее прядями существо. Оно дышало, ласкалось и хотело увлечь за собой. Бормотание воды закружило в сон. Ладонь с осокой разжались. Байдарку подхватило течение.
Виталий шевельнулся. Я подскочил. Нас развернуло и снесло за поворот.
Миновать желто-белый обрыв никто бы не смог. Байдарка с силой взъехала на кочку. Мы выбрались на луг и упали в ковер из травы и мелких цветков. Их аромат лишил воли к движенью. Я перевернулся на спину и тогда понял: как же она натрудилась!
Дикий луг сужался и расширялся, повторяя контур леса. Ветер колыхал верхушки. Оводы с гулом носились по обрыву.
Я подкатился к краю и глянул вниз. Байдарка устойчиво держалась на кочке. Поднявшись, оказался на трассе оводов и зашагал к деревьям. Теперь я был посредине между лесом и рекой. Островки цветов качались на лугу вне времени. Качались без дела просто так. И я подумал: чему служит наш мир повинностей и вещей ? Есть дъявол или нет, но люди больны одним из шести дъявольских искушений - ”страстью жизненных забот”.
Я вернулся к обрыву. Виталий лежал, прикрыв лицо кепкой. Я хотел взглянуть на часы, но передумал и последовал его примеру.

Какая не глушь,- а человек до всякой реки доберется. И нужен ему непременно другой берег. Так рождаются мосты. Я ожидал появления этого ориентира. Когда же мост возник,- мы уставились в него дикими людьми.
“Таймень” с мокрыми от всплесков бортами вошел в график. Удовлетворения не было. Время опять защелкало, и я подумал: когда оно работает - мы что-то постоянно теряем.

Бобр выполз партизаном из низких берегов в плен цивилизации. Здесь было вдоволь тени. Среди сосен увидели поляну. За длинным сколоченным столом люд тянул застольную. Другая опушка за поворотом тонула в дреме отдыхавших.
- Хочется позавчерашнего ливня,- нарушил молчание Виталий.
Дунул ветер. Рябь скрыла небо в воде. Под веслом, где только что отражалось облако, стукнула коряга. Сквозь полосу леса свистнула электричка.
13.20. Железнодорожный мост – финишная лента - навис над головами. Остановка Новая жизнь.
- Куда теперь пойдем ?- спросил Виталий под гулким мостом.
- А ты уже готов ?
Он пожал сгоревшими плечами:
- У нас еще есть полпачки чая.

Олег Воробьев
Минск

Дата написания: 24 января 2005 г.
Дата правки: 29 января 2009 г.

стихи & очерки:
http://ovorobiev.narod.ru/

Мысль хорошая...
Но к чему бы это?
А немедленно ворваться в природу
можно и без байдарки.

opv
Автор
Цитата сообщения от barri utanga отправленного 9 Фев, 2005 в 23:56

Мысль хорошая...
Но к чему бы это?
А немедленно ворваться в природу
можно и без байдарки.

Андрей, немножко не понял Вашего вопроса "Но к чему бы это?". Может быть, Вы не щелкнули по ссылке, которая в строке АТТАЧ ? Сама ссылка(имя файла) на русском, поэтому она видится на экране, как что-то несуразное. |-)_) Надо было мне файл латинскими буквами обозвать. Так вот, если щелкнуть по этой жуткой ссылке,- появится текст моего очерка. Возможно, он ответит на Ваш вопрос.

А ведь, верно говорите, что можно "ворваться в природу" и без байдарки. Это даже легче будет. Но что, если жаждешь именно на ней ? Конечно, лучше всего, когда душа одинаково лежит и к велосипедному колесу, и к веслу, и к рюкзаку на плечах. Чаще у каждого - что-то одно. Как говорит моя дочь:” У каждого - свои игрушки”.

Андрей, хорошо, что откликнулись. Удачи Вам в любом способе "ворваться в природу". Главное – это делать нам почаще. :)

Извиняйте, аттач не смотрел.
Как говорится, слона-то он и не заметил!
Прочел. Стиль впечатлил. Особенно такие
пассажи типа: "Продолжая колотится, как пепельница при землятресении..." или "Ночь лежала головкой сыра, в которой помигивали звезды".
Завидую. У меня так никогда не получалось, и наверно, уже не получится.
А общее впечатление - тоска и ностальгия. Хочу опять на воду! Вчера тоже хотел... А за окном снег и ветер...

Спасибо!

opv
Автор
Цитата сообщения от barri utanga отправленного 11 Фев, 2005 в 15:45

Извиняйте, аттач не смотрел.
Как говорится, слона-то он и не заметил!
Прочел. Стиль впечатлил. Особенно такие
пассажи типа: "Продолжая колотится, как пепельница при землятресении..." или "Ночь лежала головкой сыра, в которой помигивали звезды".
Завидую. У меня так никогда не получалось, и наверно, уже не получится.
А общее впечатление - тоска и ностальгия. Хочу опять на воду! Вчера тоже хотел... А за окном снег и ветер...

Спасибо!

"...У меня так никогда не получалось, и наверно, уже не получится." Не согласен с Вами категорически. Пока дышишь - все впереди. Тем более в 38 ! Все только начинается...

Спасибо, Андрей, за теплое слово. Если Вам интересно, то можете найти на этих страницах и другие мои очерки. К примеру: "В земном раю Кутсайоки", "Усы ночные берега".